Неожиданно дикий пейринг... но прущий

[btaste]

Название: Мир сошел с ума
Автор: Bitter Taste
Рейтинг: R
Жанр: агнст, слеш
Пейринг: Кастиэль/Кроули
Ворнинг: тут правда Кастиэль/Кроули. И секс. Так что во избежание моральных травм, не читайте, если это сквик
Размер: драббл
Таймлайн: серия 5.21 перед "походом на Смерть" и "террористическим актом"
Дисклеймер: Эрик придумал, я извращаюсь
Примечание автора: написано по заявке  Алгарифма. Солнц, очень надеюсь, что смогла угодить. Правда НЦы не получилось. Рука не поднялась. Это же Кас. Обоснуй... ребят, реально, какой нафиг обоснуй у такого пейринга?

Мир сошел с ума.
Давно пора было смириться с этим досадным фактом, особенно после тесного знакомства с Винчестерами, но сейчас ты не в состоянии стереть с лица выражение почти детского удивления.
Потерявший крылья ангел, напивающийся до отключки дрянным виски на темной захламленной кухне на окраине Южной Дакоты. Зрелище абсурдное даже для прожженного циника сотни лет покупающего и продающего человеческие души.
Обреченность окутала этот некогда бесстрашный охотничий дом. Борьба по инерции, горечь и бессильная злоба. Отличная компания для твоего демонского упрямства, ничего не скажешь. Но ты привык выпутываться из безвыходных ситуаций. Выпутаешься и в этот раз. Самосохранение – отличная мотивация.
Вот только помощь не помешает.
– Человеческие тушки не приспособлены к запою сразу после выхода из реанимации, – твой голос звучит непривычно хрипло. Последний раз жалкое подобие заботы о ближнем ты проявлял пару сотен лет назад. Разучился.
– Пошел нахрен, мразь… – абсолютно не ангельский ответ забавляет. Дина Винчестера нельзя подпускать к святым созданиям. Они начинают вести себя вопреки здравому смыслу. Усаживаешься рядом и вертишь в руках бутылку бурбона. Пристальный пронзительно синий взгляд выворачивает наизнанку все внутренности. Гадство… Сил нет, а смотрит так, что хочется смыться поглубже в ад и не высовываться оттуда до скончания веков. Свет. Слишком много света внутри этого лохматого чудика. Спрятанная за ехидной улыбкой собственная сущность отливает безобразной грязью. Противно. Первый раз за все время. Противно до изжоги.
– К сожалению, не могу. У меня есть некоторые обязательства перед Винчестерами. Устроить свидание со Смертью, знаешь ли.
– Зачем тебе все это? – он упрямо продолжает пить. А ты неотрывно следишь за тем, как отрывисто движется в полумраке его кадык. Ты в плену враждебной силы, излучаемой слабым, измученным, но не сломленным ангелом. И совсем не хочешь прятаться и защищаться. Глупо, черт возьми, ты по уши встрял в глупости, Кроули.
– Надо было опубликовать свою исповедь на первой полосе The Times, – бросаешь ему в ответ хлестко и зло. – Чтоб не повторять раз за разом одно и то же. Я. Хочу. Жить. Мне плевать на твоих старших братьев, не поделивших папину любовь, мне плевать на демонскую шушеру, хаотически снующую по задворкам преисподней, мне плевать на людишек. Они действительно жалкие. Кроме, пожалуй, тех двоих, что дрыхнут за стенкой, они вызывают уважение замешанное на удивлении. Мне хочется жить, дальше оболванивать честолюбивых придурков, интриговать и упиваться своим могуществом. Я не склонен к суициду, Кастиэль.
– Гнусно…
– Зато честно.
Липкое молчание прерывается звуком льющейся в стакан янтарной жидкости. Упрямый. До чего же упрямый.
– Завтра Винчестерам нужна будет твоя помощь.
– Прости, но тебе придется отрабатывать за двоих, – Кастиэль горько улыбается и роняет голову на скрещенные на столе руки. – Я выбыл из игры.
– Только не начинай сейчас нести чушь про собственную бескрылую несостоятельность. Я в ангельские психоаналитики не нанимался, – ты титаническим усилием воли подавляешь в себе желание ударить. Выбить из растерянных мозгов внесенную туда необоснованной жестокостью судьбы путаницу. Он резко вскидывает голову и упирается в тебя дерзким взглядом. Нервно облизывает губы и смотрит, смотрит, смотрит… На кухне темно, а ты все равно можешь разглядеть небесно-хрустальные прожилки его синих глаз. Опасность. От него веет опасностью. Ах да! Вы же враги. Священный трепет и безотчетный страх, кажется, это порядочному демону нужно испытывать в присутствии воина небес, пусть даже и со свистом вылетевшего из родного гнезда. А ты… дрожишь в предвкушении. Чего-то плохо уловимого и неосознанного. Пожалуй, вопрос, кто из вас более пьян, уместнее будет задавать тебе.
– А кем нанимался? – шепотом. Он спрашивает оглушающим шепотом, а ты хватаешься за изящно завязанный галстук и тянешь его вниз. Идиотский разговор. Нужно уходить, но ты не в силах прервать зрительный контакт. Черт бы побрал его вессель с этими проклятыми требовательными глазищами! Хотя нет… Пронзившая висок игла собственничества истерично вопит в твоей голове, что черту к этому чудику лучше не соваться. По крайней мере сейчас.
– Не нанимался. Я помогаю. Так же как и ты. Это не наша война, Кастиэль. Но без нас настоящие игроки не смогут сделать следующий ход.
– Ты веришь в то, что они смогут выиграть партию, демон? – он тяжело поднимается со стула и пошатываясь бредет к окну. Человеческой оболочке без ангельской начинки нужно совсем немного бурбона, чтоб почувствовать бесшабашную свободу и ясность мысли.
– У меня нет выбора, – ты в защитном жесте прячешь руки в карманы пальто, глядя на то, как он сутуло прижался лбом к мутному стеклу. Прикоснуться… тянет, словно магнитом… Нет. Боишься обжечься.
– У меня тоже, – снова улыбается он. – Тем более, что жить на Земле оказывается не так уж и скучно.
– А разве в райских кущах не наливают? – шаг вперед, и ты уже слишком близко к его плечу.
– У нас сухой закон. И запрет на дурацкие поступки… – ангел поворачивается быстро, ты не успеваешь отпрянуть. Чужое прерывистое дыхание скользит по гладковыбритой щеке, пока собственное замерло где-то глубоко в легких. – Но… крыльев-то больше нет… никто теперь не заметит грязи…
Навстречу, одновременно, обжигающе горячо и неправильно.
Стукаясь зубами от нетерпения, кусая губы в кровь, властно и требовательно.
Поцелуй сметает прочь все преграды и мысли, оставляя место лишь звериному инстинкту.
Схватить, укусить, вжать… Его руки сжимают запястья и толкают к стене, требуя безоговорочного подчинения. Хорошо! Замереть, сдаться, раствориться.
Только не разрывай губ, только не разделяй дыхания!
Ближе, сильнее, ярче.
Плащ, пиджак, галстук. Как много ненужной, досадливой мишуры. Прочь. Рубашка. Черная вслед за белой. Надо бы посмеяться над показательным символизмом, но сил хватает только на то, чтобы сдержать рвущийся наружу стон. Нетерпеливые пальцы царапают спину и оставляют на коже памятные следы.
Жалобный скрип старого стола сливается с яростным треском разрываемой ткани. Он так и не научился пользоваться молнией. Зато точно знает, как заставить выгнуться дугой от шальной страсти, растворить в тягучей похоти, опьянить близостью.
Искристая эйфория затуманивает мозг, когда он заполняет твое тело. Демон… Ангел… Черное… Белое… Не важно. Здесь и сейчас только накрывающее с головой желание. Одно на двоих.
Толчок. Глухая тоска разбивается вдребезги. Толчок. Напряжение медленно уступает напору и дикой ярости. Толчок. Страх и неуверенность вылетают из сознания навсегда.
Толчок, толчок, толчок… Разливающийся обжигающим наслаждением взрыв. Словно клеймо. Клеймо света, где-то внутри тебя…

– Мир определенно сошел с ума.
– Я очень надеюсь, что мы сдохнем завтра…
– А если не сдохнем?
– Тогда я убью тебя собственными руками.
– Хм… звучит крайне заманчиво… Пожалуй, у меня появился еще один повод сорвать Апокалипсис…